Чтобы в последний раз поговорить с любимым, женщина-следователь подделала документы и пробралась в зону
В августе «ФАКТЫ» писали об истории молодой сотрудницы милиции, которая, влюбившись в подследственного, вывозила его из СИЗО на свидания. Безоглядно доверяя возлюбленному, Катерина и в мыслях не держала, что ему придет в голову воспользоваться ее доверием и попытаться удрать из-под стражи.
Волею судьбы судья, вынесшая приговор герою этого романа, рассматривала в это время дело… еще одной следовательницы, Марины Сергеевны, полюбившей вора и наделавшей из-за этой любви уйму глупостей! И хотя совсем недавно судебное следствие закончилось для нее сравнительно благополучно, сама эта история куда более трагична…
Подследственный был ровесником ее сына
Марине около пятидесяти. Но верится в это с трудом: на фотографии в «липовом» удостоверении, с помощью которого она организовала свидание, очень красивая женщина средних лет с тонкими чертами лица. После приговора она не хочет вспоминать об этом деле, не хочет никого видеть. Множество раз связываясь с ней по телефону, мы пытались вызвать ее на откровенный разговор, но женщина была непреклонна -- ей причинили слишком большую боль. Поэтому предыстория будет короткой.
Марина -- опытный сотрудник милиции. В органы пришла еще в начале восьмидесятых, когда ей было около тридцати. Работала следователем, затем старшим следователем. «За время работы зарекомендовала себя с положительной стороны, -- эти сухие казенные фразы взяты из приобщенной к делу служебной характеристики. -- Расследовала сложные многоэпизодные дела. Расследования проводила качественно. Умело сочетала практические навыки с теоретическими знаниями».
Личная жизнь у нее складывалась не так удачно. С мужем Марина разошлась, одна воспитывала сына. А в начале девяностых сорокалетней следовательнице подбросили дело молодого вора Игоря Костенко (здесь и далее имена участников повествования изменены. -- Авт. ), на котором, как нам рассказали, висел целый «букет» уголовных статей -- и это при том, что Игорю тогда едва исполнилось двадцать. Он и сын Марины были ровесниками… Может быть, именно поэтому она прониклась жалостью и сочувствием к совсем еще зеленому парнишке, успевшему наделать столько глупостей. Наверное, поэтому, вместо того, чтобы сухо и конкретно допрашивать его по эпизодам дела, она вела с ним долгие беседы по душам.
… Уже на суде, в своем последнем слове в качестве подсудимой, Марина Сергеевна говорила, что сотрудники и друзья, узнав о теплых отношениях с подследственным, осуждали ее: придумывали истории -- одна грязнее другой. Еще бы -- она в разводе, живет одна, он -- «конченый зэк». «Но я еще тогда увидела в этом человеке настоящего мужчину, друга». Но это будет потом. А пока…
Игоря осудили, затем отправили в колонию. Но Марина не забыла его -- между нею и бывшим подследственным завязалась переписка. Их роман в письмах длился почти пять лет. И вдруг… всплыл еще один эпизод из довольно обширного «послужного списка» Игоря. (В свое время производство по этому эпизоду было приостановлено). И Марина начинает ездить в зону, в которой находится Игорь…
Многие считают, что ей просто хотели отомстить
Оформляя свидания, она, по правде говоря, допустила одну глупость -- вновь начиная допрашивать Игоря, нужно было официально возобновить производство по делу. Но, как показывает практика, большинство следователей пренебрегает этой формальностью. Собственно говоря, в этом и не было ничего криминального -- Марина могла бы и дальше спокойно приходить к Игорю в зону. Если бы не некоторые обстоятельства.
На одной из таких встреч она стала невольной свидетельницей того, как один из чиновников колонии… зверски избил осужденного. Чиновника уволили, против него возбудили уголовное дело (которое, к слову, еще не закончено). Марина должна была стать одним из главных свидетелей обвинения.
И вот тогда-то над ее головой начали сгущаться тучи. Вспомнили, что, оформляя свидания, она нарушала (пусть формально) процессуальные нормы. Но многие, кто знаком с этим делом, утверждают, что Марине попросту решили отомстить за то, что она… посмела сунуть нос во внутренние дела колонии. И тогда всплыли давние подозрения насчет того, что Марину связывают с Игорем куда более тесные отношения, чем «следователь -- подследственный».
«Им невдомек, что не было и нет у нас интимных отношений»
Чувствуя, что вскоре у нее могут быть серьезные неприятности, и из органов, скорее всего, придется уволиться, Марина пишет Игорю письмо:
«Переживаю за тебя, не знаю, как все сложится. Свидания у тебя не будет, это точно. Прокуратура взялась за дело 1993 года, усматривает злоупотребления, мою интимную связь того времени. Им никак невдомек, что не было и нет между нами интимных отношений. От грязи этой, я вижу, отмыться невозможно.
Неприятности вокруг меня затягиваются как петля вокруг горла. Мне снятся плохие и страшные сны, мучают нехорошие предчувствия. Если будут допрашивать твою жену, она может оболгать нас. Она хочет вернуть тебя и знает обо мне. Женская ревность -- страшная черта.
Я на грани смерти и готова принять ее. Если со мной действительно что-то произойдет, то знай, что я тебя любила очень сильно, что не сожалею ни о чем. Больно, что эту любовь марают злые языки.
Прошу тебя -- не возвращайся ни за что к старому, не причиняй людям зла. Найди моего двойника -- он есть. Не отчаивайся, береги себя. главное -- свою душу. Я тебя люблю и мечтала видеть и знать, что ты счастлив. Жаль, что так мало помогла тем, кого люблю, и так много должна.
Мне Бог дает все время что-то исправить, но что я должна сделать, я не знаю. Я как будто попала в водоворот, и меня затягивает в воронку.
Напиши жалобу в Генеральную прокуратуру на тех, кто так осквернил и оклеветал меня. Но это можно писать в том случае, если со мной что-то случится и тогда, когда ты будешь на свободе.
Они уверены в интимных отношениях, не допуская и сотой доли того, что между нами ничего не было. Без нас нас поженили. Бог им судья. Больше писать не буду, это опасно. Буду заканчивать. Я тебя люблю и желаю того же. Целую мысленно. Я».
Она организовала возможность последнего свидания
Когда положение Марины в милиции стало совсем шатким, она написала рапорт об увольнении, стала готовить дела к передаче. Но ни Игорь, ни сотрудники Марины Сергеевны не знали: она, понимая, что ее неприятности могут принять серьезный оборот, подготовила возможность организовать еще одну -- последнюю -- встречу со своим возлюбленным.
Однажды, зайдя в один из кабинетов райотдела милиции, в котором работала, Марина увидела на столе бесхозный бланк временного удостоверения личности гражданина Украины. Конечно, она должна была отдать его в паспортный стол. Но вместо этого Марина… прихватила его с собой. Вклеила туда свою фотографию. Затем, зная фамилию соседки Игоря по дому, выяснила ее данные и вписала в бланк. Подделала подпись начальника райотдела. В дежурной части, воспользовавшись тем, что дежурного отвлек телефонный звонок, поставила на бланк печать. Написала заявление с просьбой предоставить свидание от имени сестры Игоря и… поехала в зону.
Возле ворот колонии она встретила знакомого майора внутренней службы. Несколько дней назад он уволился из колонии, и в этот день пришел за своими вещами. Подойдя к нему, Марина сказала, что, мол, надо устроить свидание для одного из заключенных, а раз майор идет к начальнику, так не сделает ли он заодно доброе дело -- подсунет заявление на подпись? «Отчего же не сделать?», -- ответил тот и забрал бумагу. А начальник колонии, не читая, подписал ее. Марина Сергеевна отдала заявление и «липовое» удостоверение контролеру и пошла на свидание. Но…
Именно в этот день в колонии должны были проводить так называемую «проверку обоснованности и законности предоставления длительных свиданий осужденным и их родственникам». Казалось бы, зачем? Ведь процедура предоставления свиданий и так достаточно сложна. И не потому ли проверку затеяли именно в этот день, что Марину «сопровождали» до ворот колонии и знали, что она зайдет туда?
… Они сидели в комнате для свиданий вчетвером: Марина с Игорем и еще один заключенный со своей матерью. У этого второго был день рождения, и мама принесла ему торт. Его как раз собирались разрезать, когда дверь открылась, и в комнату для свиданий зашли сотрудники внутренней безопасности и оперативного отдела колонии.
Свидание прервали, Марину отвели в служебную комнату, вызвали в колонию представителя райотдела. Нетрудно представить, что пришлось выслушать Марине в свой адрес…
На суд Марина пришла уже с вещами
Марине Сергеевне вменили в вину злоупотребление служебным положением и служебный подлог. Из органов она была уволена не по собственному желанию, а за «дискредитацию».
-- Хотя она была виновата, для меня все равно это было очень сложное с моральной точки зрения дело, -- говорит судья Киевского районного суда г. Одессы Валентина Рябко. -- И дело не в романе. Игорь говорил, что она -- единственный человек в правоохранительных органах, к которому он мог обратиться за помощью: «Я ей доверяю, с ней можно посоветоваться». И хотя Марина попала под амнистию, она все равно осталась без пенсии. А попробуй найди новую работу в 50 лет…
На судебные заседания Марина приходила одна. Правда, в день, когда должен был быть зачитан приговор, с ней пришла подруга и ее муж. А сама она явилась в здание суда… с торбочкой, в которой лежали личные вещи. Она собиралась в тюрьму.
Когда чтение приговора было закончено, она стояла минуты три в оцепенении, в шоке, не понимая, что происходит. Наконец, адвокат, не выдержав, крикнула: «Амнистия!» И тогда Марина начала судорожно плакать…
«Мы никого не видим, кроме ментов и бандитов»
Бога ради, не подумайте, что тюремные романы -- это массовая эпидемия, поразившая исключительно сотрудниц одесской милиции. Просто у нас традиционно привыкли скрывать все внутренние проблемы (что, как известно, отнюдь не способствует их решению). А ведь ни для кого не секрет, что тяжелая, нервная и ненормированная работа сотрудников правоохранительных органов (и не только женщин!) отнюдь не всегда способствует созданию прочных семей. Но ведь что-то делать надо.
-- По нашему ходатайству и по распоряжению министра внутренних дел в Одесской милиции создается отдел, который будет заниматься отслеживанием психологического состояния сотрудников после выполнения работы, связанной с большими нервными затратами, состоянием стресса, -- рассказал «ФАКТАМ» заместитель начальника УМВД Украины в Одесской области по кадрам полковник милиции Аркадий Мельничук. -- Такими вопросами отныне будут заниматься профессионалы. Пока эта служба находится в стадии становления. Но мы рассчитываем, что она все же поможет снять многие проблемы.
Молодая следовательница, о которой «ФАКТЫ» писали раньше, выразилась проще: «Милиционеры и уголовники порой чем-то напоминают друг друга -- жестами, словечками, страстью к риску, в конце концов. А когда ты вкалываешь с утра до вечера, видишь только дом и работу, какого мужчину ты можешь встретить? Или мента, или… бандита».
«Facty i kommentarii «. 12 ноября 1999. Право
813
Читайте нас у Facebook
