«Часто слышу, как люди шушукаются за моей спиной: «Это та девушка, которая выжила после падения с четвертого этажа»
В зал судебного заседания Аня Полупан — розовощекая девушка с карими глазами на пол-лица — входит, крепко ухватившись за мою руку. Просит меня присесть рядом с ней на скамейке — так ей спокойнее. Она до сих пор дрожит, видя своих бывших подруг, которые пытались отправить ее на тот свет. И хотя они сидят за решеткой под охраной конвоя, девушка все еще боится их. Пережитая история, о которой писали «ФАКТЫ», не отпускает ее до сих пор…
«Они любили выпить и погулять, а я к этому совершенно равнодушна»
— С Инной мы учились в одном ПТУ. Я — на парикмахера и мастера маникюра, она — на секретаря-делопроизводителя, — рассказывает Аня в ожидании приговора подсудимым. — С ней почти никто не дружил, а для меня все тогда были друзьями. Она называла меня сестрой — внешне мы с ней похожи. А с Ирой знакомы еще с детства. Она часто приезжала к нам в село Дудники Полтавского района — там у нее жили бабушка и дядя. На Пасху мы с ней всегда ходили в церковь. И вообще, очень дружили.
Мама у Иры удивительно добрый человек. Как могла, старалась, чтобы дочка получила высшее образование. Моя бывшая подружка хотела быть специалистом в области права. Именно я познакомила Иру с Инной. С тех пор между нами и начались ссоры. Девчонки любили выпить и погулять, а я к этому совершенно равнодушна.
Нас со старшей сестрой мама тоже растила одна, поэтому, чтобы что-то иметь, мы старались много работать. Устроились кондукторами в автобусный парк, с утра до вечера работали на маршруте.
Жили мы с Инной в одной съемной комнате в коммунальной квартире на улице Петра Юрченко в Полтаве. Она первой сняла это жилье, и мне кто-то из знакомых по училищу сказал об этом. Инна была не против, чтобы я подселилась к ней.
Поначалу я радовалась, что живу не с чужим человеком и плачу всего двести пятьдесят гривен в месяц. Но постепенно стала разочаровываться, потому что Инна вела себя слишком нахально. Пользовалась моей косметикой, выгребала из холодильника мои продукты… Часто, возвращаясь домой, я обнаруживала, что в моей постели спали ее многочисленные ухажеры. И я отправлялась ночевать… в ванную. До поры до времени я делала вид, что ничего не происходит, а потом начала возмущаться. Моей соседке это не понравилось. «Тебе что, жалко?» — огрызалась она. Все мои упреки она потом напомнила мне, когда они вместе с Ирой устроили мне Варфоломеевскую ночь.
…Память к моей собеседнице вернулась не сразу. Больше двух недель Аня Полупан провела в коме, почти целый месяц находилась в реанимации, а после этого еще несколько месяцев оставалась прикованной к постели. Поначалу пережитое казалось ей кошмарным сном. Из отдельных слов и эпизодов жуткая мозаика в ее поврежденном мозгу сложилась в страшную картину. И она дала показания, которые шокировали даже следователей. (Об этом диком случае «ФАКТЫ» написали 25 января прошлого года в статье «Хочешь полетать?» — спросили меня подруги. И, не дождавшись ответа, выбросили с балкона четвертого этажа».) Ирина и Инна, которых тут же арестовали, в ходе следствия утверждали, что ничего такого, о чем говорит Аня, не было, все это ее выдумки или «подсказки» работников милиции.
«Инка взяла нож на кухне и обрезала мне волосы, а потом поднесла к волосам зажигалку»
В воскресенье, 21 ноября, Аня должна была съехать с той квартиры. А в пятницу вечером она пожаловалась сестре Диане (которая давно замечала что-то неладное в настроении сестры и настаивала на смене съемного жилья), что не хочет идти домой. Как будто чувствовала беду.
В тот вечер она, отработав смену, как обычно, застала своих подружек за пьянкой в компании соседа и его сожительницы. Быстренько чем-то перекусив и помывшись, она легла в постель. Но уснуть не смогла — часов в девять в комнате появились уже хорошо разогретые спиртным Инна и Ира.
— Они схватили меня за волосы, стянули с кровати и начали избивать, — рассказывала следователю Аня. — Инка села на меня и скрутила руки, а Ирка ударила меня ногой в лоб, а затем — стулом в бок. Я кричала: «Пустите!» А они смеялись, били и ничего не говорили. Особенно больно было, когда Ирка наносила удары ногами в сапогах. Еле вырвалась от них и закрылась в туалете. Тут сосед Володя, услышав крики, вытащил меня из туалета и пригрозил, чтобы меня не трогали. Но он ушел и больше не появлялся. А вот подругам не спалось. И чем дальше, тем их пытки становились более изощренными.
— Но почему ты не убежала, не позвонила кому-нибудь? — спрашиваю Аню.
— Инна забрала мой мобильный, поэтому у меня не было возможности с кем-то связаться. А уйти я пыталась. Но настолько плохо себя чувствовала, что, выйдя в коридор, сползла по стенке — у меня потемнело в глазах. Инна это заметила: «Эта зараза хочет уйти!» — крикнула она Ире, и они, закрыв мне рот, затащили меня обратно в комнату. Начали бить с новой силой. Но просто бить им, видно, было неинтересно. Им хотелось доставить мне как можно больше моральных мучений. Поэтому, схватив за волосы, они поволокли меня в туалет. Запихнули мою голову в унитаз и спустили воду в бачке. Потом Инка взяла нож на кухне и обрезала мне волосы, а после этого поднесла к волосам зажигалку. Но волосы плохо горели, поскольку были мокрые…
Аня помнит, как ей вливали в рот подсолнечное масло, как царапали тело ногтями и осколками от разбитого зеркальца, писали неприличные слова на спине. Они уже не знали, что бы еще придумать, и решили… изнасиловать металлической ручкой швабры. Инна насиловала, а Ирина снимала на видеокамеру мобильного телефона и угрожала выложить снимки в интернет, чтобы все знакомые увидели этот позор. В завершение заставили Аню проглотить презерватив.
После этого Аня потеряла сознание, а Инна и Ира отправились по ночным заведениям города. Но в шесть часов утра они вернулись…
«Та дура выбросилась из окна. Если приедут менты, скажешь, что нас тут не было»
Все семь месяцев, пока длился судебный процесс, подсудимые утверждали, что не хотели убивать подружку. Дескать, она сама выбросилась с балкона. Сначала рассказывали, что у Ани был сильный эмоциональный стресс из-за ссоры с ее бывшим парнем. Мол, возвратившись домой, они застали Аню в слезах. Закончив разговор с молодым человеком по телефону, она якобы швырнула мобильник, разбежалась по комнате, перепрыгнула(!) через перила балкона и бросилась вниз. Адвокат одной из подсудимых даже высказал предположение, что Аня могла быть готом (членом одного из молодежных неформальных движений), а они, как известно, часто совершают самоубийства. Защитник второй подсудимой усомнился в том, что на узком балконе… могли поместиться три девушки одновременно.
Тем не менее нашлись свидетели этого жесточайшего преступления. В тот момент, когда Инна и Ирина сбрасывали полуживую Аню с балкона, мужчина из соседнего дома присел на заборчик перекурить. Он обратил внимание на непонятную возню на балконе «сталинки» (и позже описал девушек, которых там увидел). А как только отвернулся, послышался глухой удар о землю, словно кто-то бросил мешок с картошкой.
— Мы живем на первом этаже этого дома — Аня упала как раз под нашим окном, — рассказывала свидетель случившегося Надежда Ищенко. — Услышав удар, мы с мужем и детьми заволновались: «Что это?» Сын первым заметил босые ноги на земле и выбежал из квартиры. Дочке от увиденного стало плохо. А я все же рискнула подойти к окровавленному телу. Девушка лежала на левом боку чуть дальше от асфальта — видимо, ей ангел крылья подставил. Абсолютно голая, вся в крови, она хрипела… Слава Богу, «скорая» приехала очень быстро — ее вызвал кто-то из соседей. Когда Аню увозили, она была еле жива. Увидев ее в суде, я глазам своим не поверила. Девушка выжила!
Из седьмой квартиры вечно слышалась ругань, там постоянно гуляли и пили. Мужики, с которыми Инна знакомилась (она была девушкой легкого поведения), могли среди ночи тарабанить в окна, чтобы им открыли подъезд. А хозяйка что? Ей лишь бы квартиранты платили деньги. Никто не хотел ввязываться в эти разборки. Если кто-то из жильцов дома и заходил в ту квартиру, чтобы утихомирить квартирантов, то его всякий раз посылали подальше. Милицию часто вызывали, но толку никакого. Я не раз говорила: «Ой, случится беда».
— Момент падения я не помню, — говорит Аня Полупан. — Помню только, что во время полета зацепилась за ветки дерева, растущего под домом. Говорят, это смягчило удар. Очнулась уже в машине скорой помощи. Меня попросили назвать номер телефона кого-то из родных. Я назвала номер сестры Дианы и тут же снова потеряла сознание. Зато хорошо помню, как Инна и Ира зашли на балкон, где оставили меня без сознания на всю ночь, и с издевкой спросили: «Ну что, сука, хочешь полетать?» Одна взяла за руки, другая — за ноги, и вышвырнули меня. А Володя, с которым мои бывшие подружки пили в тот вечер, говорил в суде, что Ирка с Инной забежали после того, что сделали со мной, в его комнату и попросили: «Если приедут менты, скажешь, что нас тут не было. Та дура выбросилась из окна».
— Поняв, что от ответственности не уйти, Ирина и Инна всячески пытались выгородить себя, — говорит судья Киевского районного суда Полтавы Юрий Кулиш. — Они меняли показания, стараясь переложить друг на друга вину. Согласно их утверждениям, получалось, что Инна дала потерпевшей лишь пощечину и ударила по ноге, а Ирина ударила ее в плечо и по рукам, что квалифицируется как легкие телесные повреждения, а все тяжкие телесные повреждения она, дескать, получила в момент падения, пытаясь свести счеты с жизнью. Но эксперт установил, что падение Анны было некоординированным. Иными словами, она не сама выпала с такой высоты — ей «помогли» выброситься. Подсудимые заявляли также, что первичные показания из них выбили в милиции, что позже было опровергнуто прокурорской проверкой. 
Ирина даже адвоката поменяла, считая, что он ее плохо защищает, а Инна просила назначить ей еще одного защитника. Они до последнего не раскаивались и не просили у Ани прощения.
*Судья Киевского районного суда Юрий Кулиш оглашал приговор сорок пять минут
Правда, в своем последнем слове подсудимые все же извинились перед Аней. Тем не менее обе настаивали на переквалификации вменяемой им статьи Уголовного кодекса «Покушение на убийство» на более мягкую — «Доведение до самоубийства». В конце концов они признали лишь то, что довели Аню до состояния, в котором она пыталась совершить суицид. «Мы не хотели Аниной смерти. Просим не наказывать нас строго», — обращались они к коллегии судей. Инна даже всплакнула. Но мне показалось, что она больше плакала о своей сломанной судьбе. Потому что ближайшие тринадцать лет им с Ириной придется провести в тюрьме. Год и три месяца они уже отсидели в следственном изоляторе.
Аня Полупан стала инвалидом второй группы. Больше всего ее беспокоит позвоночник — она не может долго ни сидеть, ни ходить. У нее все время дрожат ноги, и нужна еще одна операция, но денег на это пока нет. Аню мучают одышки. Поэтому с пением (а она выступала с самодеятельным ансамблем) пришлось попрощаться. И еще она никак не может преодолеть страх перед городской жизнью. Город, особенно ночной, ей кажется зловещим. До наступления сумерек девушка спешит домой. У нее с сестрой теперь свой дом, который достался им от покойных прабабушки и прадедушки.
«Хочу побыстрее выздороветь и найти хорошую работу», — с оптимизмом говорит Аня
— Многие, кто читал обо мне в газетах и видел по телевизору, удивляются, встретив меня где-нибудь в транспорте, — улыбается Аня. — Пассажиры «кольцевого» автобусного маршрута, на котором я работала, узнают меня. И я слышу, как они удивленно шушукаются за моей спиной: «Это та девушка, которая выжила после падения с четвертого этажа». Сначала я стеснялась показываться на людях. Но со временем походка выровнялась, я перестала комплексовать по поводу своей инвалидности. Хочу побыстрее выздороветь и найти какую-то работу, чтобы помогать маме.
Суд обязал Инну и Ирину компенсировать пострадавшей около 10 тысяч материального ущерба и 100 тысяч гривен морального.
Впрочем, осужденные имеют право добиваться изменения приговора.
P.S. Имена осужденных девушек изменены.
Фото автора
1501Читайте нас у Facebook
