«Сына лечили от воспаления кишечника, сальмонеллеза, панкреатита, а у него лопнул аппендикс»
Богдан находился под наблюдением врачей почти неделю, а они не могли установить диагноз. Между тем парнишке становилось все хуже.
— Сын поступил в больницу c болью в животе, тошнотой, рвотой, у него повысилась температура, но хирург убеждал: «Пациент не мой!» — говорит мама Богдана Людмила Долинская, кстати, фельдшер по специальности. — Теперь понятно, что врачи упустили время — шесть суток не могли распознать банальный аппендицит! Подозревали сначала энтеровирусную инфекцию, затем сальмонеллез, воспаление кишечника, поджелудочной железы. «Мама, у меня от боли глаза на лоб лезут!» — жаловался сын. И я продолжала умолять врачей: «Помогите!» Температура поднялась до 39, сын не мог ни есть, ни пить. Ему назначали то одни, то другие антибиотики. Когда я была на работе, Богдану сделали УЗИ, а он во время исследования потерял сознание от боли, и его приводили в чувство с помощью нашатырного спирта. Видимо, нагноившийся аппендикс лопнул, когда узист нажал на него датчиком, и гной пошел в брюшную полость. После УЗИ сына привезли в палату в тяжелейшем состоянии — он был бледный, обливался потом, даже не смог взять мобильный телефон, когда я звонила. Об этом рассказала женщина, находившаяся в той же палате со своим сыном. Она ответила на мой звонок, и я сразу же примчалась в больницу.
Людмила плакала, а ее успокаивали: «Мы укололи вашему сыну обезболивающее, до утра «покапаем»… «Да он может не дожить до утра!» — кричала женщина. Температура у Богдана была уже 41! Только благодаря настойчивости мамы в 22.20 парнишку забрали в операционную.
— Операция длилась четыре часа! — продолжает Людмила. — Когда вышел анестезиолог и сказал, что пришлось удалять гной из брюшины, я поняла, что жизнь моего сына висела буквально на волоске. А проводивший операцию главный хирург детской больницы Сергей Горбаченко восторгался крепким здоровьем Богдана, называя его особенным. Наверное, потому, что хилый ребенок не смог бы такого пережить. После операции состояние Богдана оставалось тяжелым, температура не сбивалась, и кременчугские медики наконец-то решили пригласить консультантов из Полтавы. Сына перевезли в Полтавскую детскую городскую клиническую больницу. Ему понадобилась повторная операция.
Когда «скорая» доставила 14-летнего Богдана Вакалюка из Кременчуга в Полтаву, в детскую городскую клиническую больницу, у него уже начали отказывать почки — организм не справлялся с токсикоинфекцией. В отделении реанимации и интенсивной терапии мальчику одновременно поставили несколько капельниц, чтобы стабилизировать состояние перед повторной операцией. Что же привело к такому тяжелейшему состоянию? Людмила Долинская помнит все до мельчайших подробностей.
— Вернувшись из школы, Богдан пожаловался на боль внизу живота, и я сразу созвонилась с семейным врачом, — вспоминает Людмила. — Узнав, что у сына тошнота, рвота и температура 37,5, наша врач порекомендовала показать ребенка хирургу. Мы немедленно отправились в детскую городскую больницу. Дежурный хирург пощупал сыну живот и назначил экспресс-анализы. «Здесь нет хирургической патологии», — успокоил нас врач, предположив, что так может проявляться распространенная сейчас ротавирусная инфекция. Он назначил противовирусные препараты, сорбенты, рекомендовал выпить но-шпу и… отпустил домой. На следующий день ситуация усугубилась, и мы вновь обратились в больницу. «Энтероколит», — сделал заключение другой дежурный врач. Порекомендовал дома принимать сорбенты и соблюдать диету. На третий день, когда у сына поднялись показатели ацетона и лейкоцитов, а температура подскочила до 39 градусов, ему дали направление в инфекционное отделение, заподозрив отравление. У Богдана была тошнота, диарея, от боли он не мог разогнуться. «Это бактериальные боли, здесь воспаление кишечника», — решил заведующий отделением. Сына начали лечить от гастроэнтероколита. Затем инфекционисты предположили, что это сальмонеллез. Заставили сдать анализы всех членов семьи (у меня еще двое младших детей). И стали ждать результатов анализов.
Боль в области печени и в правой нижней части живота у сына только усиливалась, а температура не падала. «Возможно, это почки, возможно, мочевой пузырь», — делали предположение за предположением медики. Сыну сделали УЗИ и поставили новый диагноз: воспаление поджелудочной железы. Было назначено лечение от панкреатита. Но и оно не помогало. Богдан жаловался на сильную боль, ему стало тяжело дышать. «Назначьте более серьезное обследование моему ребенку!» — попросила я заведующего инфекционным отделением Андрея Бугайчука. «Надо дождаться посевов мочи на сальмонеллу и стафилококк», — ответил доктор.
Как могло случиться, что мальчику, находившемуся столько времени в стационаре, врачи не могли снять боль, поставить правильный диагноз и даже не попытались обратиться к более опытным коллегам Полтавской детской больницы? Чего не хватило врачам в Кременчуге? Знаний? Диагностического оборудования? Зато безразличия было в избытке. Иначе как объяснить то, что происходило с Богданом?
— Узнав, что сыну сделали УЗИ, после которого он стал терять сознание, я сразу примчалась с работы в больницу, — рассказывает Людмила. — Богдан лежал бледный, покрытый потом, весь мокрый из-за того, что физраствор с лекарствами шел мимо вены — катетер выпал. Наверняка медсестра, поставив капельницу, ни разу не подошла к пациенту. Я в панике выбежала в коридор, стала громко звать кого-то из медиков. Только после этого медсестры засуетились. Поставили Богданчику градусник — температура 41. Дали парацетамол, я положила мокрое полотенце на голову. Забегаю в кабинет заведующего, а он уже собирается уходить — рабочий день закончился. «Что случилось с моим ребенком?» — спрашиваю срывающимся голосом. «Он у вас такой впечатлительный! Испугался, когда ему УЗИ делали», — ответил врач. Как же Богдан мог испугаться такой простой процедуры, если он ее неоднократно проходил? У меня случилась истерика. «Не волнуйтесь вы так, мамаша, — начал меня успокаивать заведующий. — Мы укололи мальчику обезболивающее…». «Да делайте же что-нибудь, спасайте моего ребенка!» — кричу я ему. Наверное, подействовало: сына перевели в хирургическое отделение. «До утра покапаем, посмотрим», — не спешили искать причину критического состояния Богдана в хирургии. Пробить стену равнодушия невозможно было ни словами, ни слезами… А у сына тем временем развивался перитонит — воспаление брюшной полости! Шесть дней лечили от чего только можно и допустили такое страшное осложнение!
Ждать следующего утра врачи все же не стали. Операцию Богдану Вакалюку провел главный хирург детской больницы Сергей Горбаченко. Однако состояние подростка после сложной операции оставалось тяжелым. Кременчугские медики наконец-то решили пригласить к Богдану на консультацию специалиста из Полтавы.
— Когда уже в Полтаве в реанимации в два часа ночи у сына включились в работу почки, я немного успокоилась, — слабо улыбается моя собеседница. — У меня появилась надежда, что все закончится благополучно.
— Состояние пациента действительно было тяжелым, — подтверждает заведующий кафедрой детской хирургии, проректор по лечебной работе Украинской медицинской стоматологической академии, профессор Игорь Ксенз, оперировавший Богдана. — Из-за того, что содержимое гангренозного (омертвевшего) аппендикса разлилось по брюшной полости и токсины попали в кровяное русло, у ребенка продолжался воспалительный процесс (абдоминальный сепсис). В таких сложных случаях в ходе первой операции не всегда удается полностью убрать сформировавшиеся гнойные очаги. Вот почему, согласно существующей методике, в течение двух-трех суток выполняется санация брюшной полости, что мы и сделали. Воспалительный очаг был удален. Для промывания брюшной полости ушло около пяти литров специальных антисептиков.
.jpg)
* Профессор Игорь Ксенз: «При подозрении на аппендицит нужно воздержаться от приема любых медицинских препаратов, особенно анальгетиков, до установления истинного диагноза». Фото автора
— Согласно данным, которые можно найти в открытых источниках, при подобных осложнениях летальные исходы могут достигать пятидесяти процентов…
— Аппендицит — коварное заболевание, которое может маскироваться и под отравление, и под воспаление органов брюшной полости, малого таза. Хорошо, если отросток расположен типично — тогда клиника врачу понятна. Однако очень часто воспаленный аппендикс лежит на мочеточнике, мочевом пузыре, кишечнике и даже на печени, раздражая эти органы и вводя в заблуждение и пациента, и врача. При этом анализы могут быть в норме. Описано более сотни симптомов острого аппендицита. Но на практике применяют не больше пяти. Такие пациенты составляют группу риска в работе хирургов. Я бы не хотел давать категоричную оценку действиям своих коллег. Наверняка им не хватило то ли знаний, то ли опыта, чтобы вовремя распознать симптомы.
— Неадекватное лечение, которое медики назначали ребенку с момента появления первых признаков заболевания, могло «смазать» картину симптоматики?
— Безусловно. Те же жаропонижающие, в состав которых входит парацетамол, не только сбивают температуру, но и обезболивают. А если назначались антибиотики для снятия воспаления, это могло повлиять на показатели анализов. Поэтому при подозрении на аппендицит нужно воздержаться от приема любых медицинских препаратов, особенно анальгетиков, до установления истинного диагноза.
— Игорь Владимирович, но ведь сейчас существуют современные методы диагностики — чувствительное УЗИ, лапароскопия.
— На аппарате ультразвуковой диагностики далеко не всегда удается разглядеть воспаленный отросток. Самый информативный способ в неопределенных ситуациях — диагностическая лапароскопия. Но ее выполняют в клиниках с современным оборудованием, таких, как наша. К сожалению, диагностические ошибки встречаются и будут встречаться, поэтому мы никогда не отказываем в консультативной помощи.
— Воспаление аппендикса обязательно заканчивается операцией?
— Да. В сложных случаях детей (а малышей до трех лет с болями в животе обязательно) надо госпитализировать для динамического наблюдения. Но, по статистике, из пяти-шести пациентов, которые ежедневно попадают в наше хирургическое отделение с подозрением на острый аппендицит, только одному делается операция. У остальных диагностируем другие заболевания внутренних органов, среди которых случаются и опухоли различного характера. Чтобы предотвратить ошибки, все сложные для диагностики случаи разбираются на врачебных конференциях.
Аппендикс называют «бродягой» брюшной полости, его не всегда находят там, где ищут, но часто там, где не ждут. Поэтому нетипичная клиническая картина — не редкость в работе детского хирурга. Сейчас в нашем отделении лежит восьмилетний полтавчанин, которого доставили из инфекционной больницы с диагнозом острый гастроэнтероколит. Одной из жалоб ребенка была боль при вдохе. Мальчику тяжело было дышать, поэтому ему обследовали грудную клетку, но никаких отклонений не нашли. Когда его состояние ухудшилось (развитие болезни происходит в течение нескольких суток с момента проявления первых признаков), инфекционисты пригласили нашего специалиста, и он диагностировал у ребенка острый аппендицит. Во время операции выяснилось, что воспаленный отросток находился в забрюшинном пространстве и раздражал диафрагму.
.jpg)
* «Хочу добиться от кременчугских врачей возмещения материального и морального ущерба. Но сначала мне надо поставить сына на ноги», — говорит Людмила Долинская. Фото из семейного альбома
— Я очень благодарна Игорю Владимировичу и его коллегам, врачам Полтавской детской городской клинической больницы Александру Волошину и Денису Хмилевскому, которые ассистировали профессору во время повторной операции моему сыну. Они его спасли! — говорит Людмила Долинская. — Представьте, в каком тяжелом состоянии Богдан попал к ним! За неделю, пока сына лечили наугад в Кременчуге, он похудел на пятнадцать килограммов, у него открылось эрозивное кровотечение желудка. Сыну предстоит длительное восстановление и дорогостоящее лечение. А никто из тех, кто довел его до такого состояния, перед нами даже не извинился. Я хочу добиться от них возмещения материального и морального ущерба. Но сначала мне надо поставить ребенка на ноги.
«ФАКТЫ» пытались взять комментарии у администрации Кременчугской детской городской больницы, однако там не желают общаться с журналистами.
8766Читайте нас у Facebook
