«приговоренные к казни вьетнамцы выстраивались вдоль толстенного бревна и клали на него головы так, чтобы палачам было удобно их отрубать»
Комментируя события в Ираке, где третий год льется кровь, а жертвы воюющих сторон исчисляются уже тысячами, политики все чаще проводят аналогию между этой страной и Вьетнамом, откуда США в свое время буквально унесли ноги. После этого, разобравшись между собой, Северный и Южный Вьетнам в 1976 году образовали Социалистическую Республику Вьетнам (СРВ).
Симптоматично, что в год своего 30-летнего юбилея Вьетнам вступил в ВТО, куда Украина еще только собирается. Как удалось этой маленькой (в половину Украины) стране сделать такой рывок?
«Обломки камней из карьера выносили в… своих шляпах. А получали за это копейки»
В небольшой, но уютной квартире Светланы и Николая Чередниченко есть комната, которую они называют вьетнамской. На стенах картины из ценных пород дерева, на полу инкрустированные перламутром бамбуковые вазы, в серванте — фигурки из бронзы и какого-то странного материала…
- Да это же уголь, обыкновенный антрацит, — улыбается Светлана Петровна. — Но вьетнамцы — мастера делать удивительные вещи из материалов, которые для этого, казалось бы, непригодны. Вот бамбуковая ваза, а ведь бамбука 30-сантиметрового диаметра не бывает. Растение, предназначенное для вазы, формируется искусственно.
Будучи во Вьетнаме, я не уставала удивляться его талантливым людям. И таланты их — от языка. Гласные во вьетнамском имеют шесть тональностей. В зависимости от того, как произнесено слово с той или иной гласной, оно несет разную смысловую нагрузку. Вьетнамцы, таким образом, от природы очень музыкальны. Участки мозга, «ответственные» за музыкальные и художественные способности, находятся рядом, — отсюда разносторонняя одаренность вьетнамцев. Их дети в четыре-пять лет уже вышивают кимоно — серебряными нитями по японскому шелку! Рисунки на кафеле, резьба по бронзе, инкрустация перламутром — все это так красиво! При всех своих талантах вьетнамцы, однако, сплошь неграмотны.
- Советские граждане старались ездить туда, где можно заработать. Котировались Ирак, Египет. А вы отправились в нищую страну. — Почему?
- Мы с мужем трудно жили. Двое детей, кооператив надо было выплачивать. Концы с концами не могли свести. И когда появилась возможность поработать за границей, готовы были ехать, куда бы ни предложили.
- Во Вьетнам брали всех желающих или нужно было пробиваться?
- Да ни в какую страну нельзя было попасть просто так! Муж, достаточно известный радиофизик, работал в «Союзэнергоавтоматике», за одно из своих изобретений получил диплом ВДНХ СССР. При этом нам пришлось пройти несколько собеседований, строжайшую медкомиссию, сделать прививки против тропических заболеваний, даже ребенку. Сын от прививки чуть не умер.
- Так поездка оправдалась?
- Супругу — энергетику управления специальных гидроэнергетических работ треста «Гидроспецстрой» — платили 126 долларов. Для сравнения: швед за исполнение таких же обязанностей получал три тысячи долларов. Я поехала как жена специалиста и сначала работала на общественных началах — директором культурного центра гидроузла Хоабинь и секретарем общества советско-вьетнамской дружбы, председателем которого был Герман Титов. Потом предложили место в управлении главного энергетика: я ведь по одному из образований строитель. На должности техника по телерадиофикации получала аж
63 доллара. Но для нас это были большие деньги. Тем более что мы видели, как работают и сколько получают сами вьетнамцы. Например, после взрыва в карьере они бросались туда и убирали обломки камней, вынося ихЙ в своих шляпах. И какая там техника безопасности?! Такого понятия не было! Но и отношение к смерти у них другое — они радуются, когда кого-то хоронят. Говорят об умершем: «Он попал в хороший мир». «Смерть» по-вьетнамски означает «конец работе».
«Средняя продолжительность жизни у них 40 лет — бедность делает свое дело»
- Мы приехали в 1984 году. Уже десять лет как во Вьетнаме закончилась война, а люди не жили, а выживали, — продолжает Светлана Чередниченко. — На ногах — вьетнамки, на теле — сатиновые брюки и рубаха. Нам рассказывали, что было время, когда во время дождя они снимали с себя одежду, чтобы не намокла. Канализации ведь в нашем понимании этого слова у них не было. Едкие вещества из наземных стоков испарялись, а потом выпадали с дождем. Отстирать попавшую под дождь одежду было невозможно, потому что моющих средств взять было негде. И обновить нельзя — ткань на комплект выдавалась один раз в несколько лет. Вот и берегли. Старые люди сохраняли эту традицию до конца жизни.
Кстати, средняя продолжительность жизни у них чуть больше 40 лет (Хо Ши Мин, доживший до 79 лет, — редкое исключение). Климат и бедность делают свое дело. У людей здесь рано выпадают зубы. Борются с этим, жуя стручки вьетнамской акации. Но это мало помогает. Беда в глинистых почвах. Выпадая дождем, вода не проникает в почву, а значит, не обогащается минералами, и нужные микроэлементы не попадают в организм. Женщины там не кормят детей грудью. 100-процентная влажность создает условия для стремительного размножения бактерий. Когда ребенок сосет грудь, он одновременно вдыхает бактерии — и молоко становится ядом. Из мелких сортов риса изготавливают «куклу» — ее-то ребенок и сосет.
Главное в рационе взрослых — травы. Даже в редиске главная часть — ботва. Если ее сварить в слегка подсоленной воде, получится вкус изумительного куриного бульона. А рис и рыба — деликатесы. Рыбу выращивают в прудах на собственных отходах. Едят ее в разных видах, из нее же готовят так называемый соус — весьма специфическую вещь. Закладывают рыбу в бочку, где она бродит, превращаясь в жидкость, обладающую сильными бактерицидными свойствами. На ней готовят, ею же лечатся — в частности, от малярии. Но на всем этом при изнурительном труде долго не протянешь.
Укорачивает жизнь вьетнамцам и климат. У человека должна работать система теплорегуляции. Когда вам жарко, вы потеете, и таким образом организм охлаждается. В том климате потовыделения не происходит. Кожа прохладнее, чем окружающая среда. На нее в виде конденсата попадают вредные вещества, которые поднимаются с земли и забивают поры, а затем всасываются в организм. То есть тело человека впитывает дополнительные отравляющие вещества и… стремительно стареет!
Помню, буквально на следующий день после приезда я пошла в магазин. И вдруг чувствую: теряю сознание! Меня подхватила женщина, которая была уже в курсе местных особенностей. Довела до дома и сказала: надо ходить в сауну. Какая сауна, если и так жарко?! «Не научишься потеть, — сказала она — погибнешь». И еще: это ведь практически экватор. Прямая солнечная радиация. Над землей поднимается такой туманчик, что на солнце вроде бы можно смотреть. На самом деле нельзя: прожигает сетчатку глаз.
«Эти голодные и раздетые люди совсем не восхищались тем, что мы построили в СССР»
- К тому времени, когда мы приехали во Вьетнам, — вспоминает Светлана Петровна, — я уже десять лет была членом партии. И была уверена, что у нас лучшая в мире политическая система. И вдруг увидела людей, которые совсем не восхищаются тем, что мы построили в СССР. Они мечтали о чем-то другом, и этого другого добивались!
Например, у них была потрясающая медицина! Приходишь к врачу с жалобами на боли в животе. Тебе делают надрез у пупка и зондом исследуют полость живота. Если находят кисту, полип или что-то еще, предлагают комплексную операцию. Согласен — дай расписку. Тут же надеваются маски, и делается операция. Никакой антисептики: стекол в помещении нет, только решетки — заползай и залетай кто хочешь. Но при этом никаких осложнений!
Голодные и раздетые вьетнамцы себе цену знали, а вот иностранцев не любили. Еще бы! Французы рубили им головы, американцы жгли напалмом… Как-то нам показали страшный памятник французскому владычеству: длинное бревно метрового диаметра. Деревья такой толщины во Вьетнаме не растут. Бревно привезли и положили на рисовом поле, чтобы прямо там казнить строптивых крестьян. Приговоренные к казни вьетнамцы становились вдоль бревна и склоняли на него головы так, чтобы палачу-французу удобно было их отрубать.
Владея этой колонией много десятков лет, французы, казалось бы, «вывели» послушных вьетнамцев. Но всякому терпению приходит конец. И когда в страну явились американцы, их встретили люди, готовые на все, лишь бы отстоять свою независимость.
- Недавно по телевидению прошел документальный фильм об американских пленных во Вьетнаме. Авторы такого понарассказывали: и издевались, дескать, над пленниками, и писем домой не разрешали писать…
- А кто их звал во Вьетнам? Американцы всегда делали в мире, что хотели. Решили, что им нужна там база — и вот они тут. Напоролись на партизанское движение — давай его выжигать. Жгли так, что на этой земле потом ничего не росло. Пришлось самолетами завозить почву, чтобы как-то возродить жизнь.
А как американцы развращали народ! Это во Вьетнаме родилась детская порнография. Девочек четырех-пяти лет обучали таким танцам, которые должны были вызывать у зрителей эротические эмоции. К нам приезжал с юга вьетнамский театр, где были такие малолетние артисты. Мы на них не могли смотреть без слез.
Конечно, можно сказать, что американцы и предприятия строили. Но цель-то все равно — эксплуатация. Стены построили, людей обучили. А энергетический ресурс местный не включили, хотя могли. Привезли дизели, а уходя… утопили их в море. Страна осталась без энергии. Пришлось строить гидроэлектростанции: одну на севере, другую — на юге.
Как после этого должны были во Вьетнаме относиться к иностранным специалистам? Очень осторожно! Но при этом старались их оберегать. Например, нам запрещалось ходить в джунгли. Не столько потому, что там много ядовитых животных и есть даже хищные растения. А потому, что в джунглях было полно «летучих» банд. Но они и в городах были. На меня однажды напали. И где! В книжном магазине рядом с советским посольством. Какой-то парень схватил за руку и попытался снять часы. Но я же не только интеллигентная женщина, которая пришла купить книжку…
- … Еще и коммунистка, спортсменка, да?
- Вот именно. Руку его — об колено! Но я не думала, что у него такая хрупкая рука! Открытый перелом, гипс и… полицейский участок. А потом по нему вычислили всю банду.
- К вам часто приезжали гости из Союза? И кто?
- София Ротару, Надежда Чепрага, Иосиф Кобзон, ансамбль «Синяя птица», Киевский оперный театр… Каждый концерт — это и радость, и слезы. Когда пели и танцевали наши артисты из оперного, зал рыдал. Те не могли понять, в чем дело. Кобзон пел — тоже умывались слезами. Кобзон, видя наше настроение, пел, сколько просили, до глубокой ночи. На улице не продохнуть, а он в своем белом костюме — удивительный человек!
- Вы прожили во Вьетнаме несколько лет. Очень мучила ностальгия?
- Очень. Но вот эта отдаленность от Союза помогла и многое пересмотреть в своих взглядах. Нам вдалбливали: надо любить родину и партию, а все остальное — муж, дети — потом. Там я увидела, как люди работают на себя. У них тогда только начиналась какая-то торговля, которую мы видим сейчас у себя, — на базарах, с лотков… И видно было, что из этого получается. Мне ведь никто никогда ничего не дал — ни квартиру, ни машину, ни путевку — все заработала сама.
Когда умер мой свекор, партия, которой он служил 55 лет, не нашла возможности прислать своего представителя на похороны. Из парткома пришли только через два месяца и потребовали… партбилет. Я сказала: в гроб его положила — от имени вашей парторганизации. После Вьетнама я стала по-другому жить. То есть люблю свою страну, но я научилась уважать свою личную жизнь.
554Читайте нас у Facebook
