«тот, кто посмеет выбросить неприкосновенный запас, сам окажется за бортом! »
«ФАКТЫ» на этой неделе много писали о трагедии, произошедшей вечером 26 января в нейтральных водах Черного моря. На борту затонувшего теплохода «Память Меркурия» находились 52 человека, из них -- 26 пассажиры. Экипажу судна и пассажирам удалось перебраться на три спасательных плотика. На третий день после кораблекрушения теплоходы «Герои Севастополя», «Виктор Лебедев» и «Омега» подобрали в море и доставили в Крым живыми 32 человека и восемь погибших. Поиск остальных продолжается. Наш корреспондент побывал в 1-й городской больнице Севастополя, где в настоящее время проходят лечение члены экипажа и пассажиры затонувшего теплохода.
Один из матросов выскочил из сауны голым
Судовой врач Игорь Грант:
-- Мы вышли из Стамбула 26 января примерно в час ночи. Загрузка визуально была нормальной и не вызывала у команды беспокойства. Шли спокойно всю ночь и весь день. Вечером я в своем кабинете оформлял медицинскую документацию. Неожиданно теплоход резко накренился на правый борт. Такое во время качки часто случается, поэтому я вначале не испугался. Обычно в таких случаях через несколько секунд судно выравнивается. Однако в этот раз такого не случилось. Прежде чем выйти на палубу и выяснить, что произошло, я на всякий случай надел спасательный жилет. В этот момент крен усилился, и капитан дал матросам команду вывести всех пассажиров на палубу. Стоя на крыле рулевой рубки, я видел, как летят за борт спасательные плоты. Команда в это время занималась пассажирами. Как только три плота оказались в воде, пароход лег на борт. Людям пришлось прыгать в воду и добираться до них вплавь. Причем далеко не все были одеты. На механике-мотористе например, были лишь трусы и майка. Еще один человек выскочил голым из сауны, едва успев смыть мыло. Я прыгнул в воду, добрался до первого плота, но, увидев, что на нем очень много людей, поплыл дальше. Доплыл до второго, а взобраться уже не было сил. Меня туда затащили. Мы стали собирать плавающих рядом ребят. Вот так и получилось, что на нашем десятиместном плоту в общей сложности оказалось 23 человека -- 8 пассажиров, остальные -- члены экипажа.
Красивая девушка, представившаяся Эльвирой, о своих злоключениях рассказывает спокойно. По ее словам, все самое страшное началось после того, как закончился ужин.
-- Совершенно неожиданно тарелочки стали съезжать со стола, -- вспоминает она. -- Я не испугалась. Встала и пошла в свою каюту. Там находилась девушка, с которой мы вместе ехали домой. Пароход еще больше наклонился, и она запаниковала. «Мы тонем!», -- кричит. А я ей отвечаю: «Что ты переживаешь? Давай спасательные жилеты надевать». У меня мама коком работала и брат моряк. Так что я в курсе. Спустилась с теплохода по веревке, проплыла несколько метров, и меня вытащили ребята.
«На скорое спасение не надеялись -- рассчитывали продержаться неделю»
Но одном плоту с Игорем и Эльвирой оказался и третий помощник капитана Виталий Бондарь.
-- За бортом в этот момент было плюс семь градусов, сила ветра -- семь метров в секунду, волнение моря не превышало двух баллов. Места на плотике было мало, поэтому мы лежали в несколько слоев. У плота оставалось не больше 10 процентов плавучести. Когда затаскивали в него людей, то дно прогибалось и все сваливались в одну кучу. Еле потом разобрались, где чьи конечности. Первым делом пересчитали, сколько нас. Оказалось 23 человека. Минут через 40 после аварии подобрали студента-пассажира, но он вскоре умер.
Игорь Грант:
-- Паники на нашем плоту не было. Если кто-то нервничал, сразу успокаивали. Мне очень повезло, что я попал именно на этот плот. Несмотря на неразбериху и перегруз, люди сделали все, чтобы как можно дольше продержаться. Второй плот унесло в сторону, но он оставался в пределах видимости -- ночью мы видели его «маячок».
Виталий Бондарь:
-- Мы сразу выбросили за борт все лишние вещи, а жилеты связали и закрепили снаружи. Вытащили весла, зашнуровались.
Игорь Грант:
-- Из аптечки выбросили все стеклянные пузырьки, чтобы случайно не пропороть резину. Аптечка нам попалась никудышная -- лекарств, которые были нам нужны, в ней не было…
Виталий Бондарь:
-- Кто-то предложил выбросить неприкосновенный запас. Но я сказал, что тот, кто это сделает, сам окажется за бортом. НЗ рассчитан только на 10 человек и хватает его лишь на трое суток. А нас 23 человека! Мы не могли себе позволить остаться без воды и еды. На скорое спасение не надеялись, рассчитывали продержаться неделю.
Игорь Грант:
-- Всю ночь мы обнимали и грели друг друга. Поскольку Виталий был в куртке, то он сидел возле входа и закрывал его собой. Спать друг другу мы не давали.
Виталий Бондарь:
-- Воду берегли, как зеницу ока, и в первый день даже не прикасались к ней. Утром увидели, что остались в полном одиночестве, никаких плотов рядом не было. Стали грести в ту сторону, откуда нас сносило. Через какое-то время увидели шлюпку и плот. Последний оказался пустым. Чтобы до него добраться, гребли без перерыва семь часов. Судя по всему, это был четвертый плот, который утонул вместе с кораблем. Когда пароход тонет, то при погружении на глубину свыше трех метров плот автоматически отделяется от судна и всплывает на поверхность. Мы разделились на две группы. Я и еще 10 человек перешли на другой плот, привязали его к первому и больше не расставались.
Игорь Грант:
-- Наше положение после этого несколько улучшилось, но не намного. Волны перехлестывали через борт. Временами возникало такое чувство, будто сидишь в ледяной бане. Воду вычерпывали каждые 15--20 минут. Так и прошли вторые сутки. Когда стемнело, напряженно всматривались в горизонт -- надеялись, что нас ищут, -- и принимали звезды за огни на мачтах.
Эльвира:
-- Мы стали как бы одной дружной семьей. Ребята все молодые -- до 35 лет. Девчонок на плоту было четверо. Парни нас жалели -- сами ничего не пили и не ели, все нас подкармливали. Мы с одним парнишкой так подружились, словно лет десять друг дружку знаем. А помощник капитана Виталик вообще бесподобным человеком оказался, хоть и строгий. У меня дома остался десятимесячный ребенок. Я все переживала, как же он без матери жить будет, а ребята меня успокаивали.
Виталий Бондарь:
-- Начали готовиться к еще одной ночи на плоту. Пассажиров убеждали в том, что все они останутся в живых, никто даже не заболеет. Нам в какой-то степени повезло. Когда в район катастрофы подошли несколько судов, мы оказались между ними. Первым увидели прожектор судна «Герои Севастополя» и убедились, что нас ищут. «Ну теперь-то воду можно пить?» -- тут же спросили меня ребята. Получилось так, что мы израсходовали только треть НЗ. На борту теплохода с нас сразу же сняли всю одежду, закутали в одеяла, предложили водку, но врач категорически запретил. «Только чай», -- сказал он. После этого мы помылись в душе и постепенно стали приходить в себя.
Виталий больше всего жалеет о том, что вместе с судном утонули его штурманские папки и редкие книги. Уже в Севастополе он попросил ребят забрать его куртку, которую оставил на судне «Герои Севастополя», -- чтобы хранить дома как память. Ему сказали, что куртку в качестве вешественного доказательства изьяла прокуратура.
Экипаж до сих пор не понимает, почему затонул теплоход
Пассажир Геннадий Лаптев вначале попал на первый плот, где находился капитан судна.
-- Увидев невдалеке перевернутую шлюпку, я и еще 8 человек забрались на нее. Плотик с капитаном унесло ветром, и мы остались одни. Выловили из воды мешок с каким-то текстилем, нашли там рубашки и брюки. Стали ими накрываться. Но это помогало слабо. Перевернутая шлюпка возвышалась над водой всего на полметра. Вдоль борта был протянут трос ограждения. Мы все время находились в полусогнутом состоянии, держась за него. В течение первой ночи два человека замерзли. Их пальцы разжались, они свалились с шлюпки и ушли на дно. Еще день кое-как продержались. А во вторую ночь еще два человека свалились за борт. На следующий день метрах в пятистах от нас прошел контейнеровоз. Мы вызывали его по рации, но он не остановился. Мы просто были в шоке. Третья ночь была самая тяжелая. Разыгрался ветер и пошел снег. В результате еще двое соскользнули в воду с полусферического дна. Так обидно. Мы уже увидели вдалеке огни пароходов, но просигналить им было нечем. Один из них дважды проходил мимо и только на третий услышал наш свист. Случилось это за час до рассвета…
… Мы сразу замечали, кто и когда умрет -- человек переставал разминать руки и ноги, впадал в полудрему. Для того, чтобы выжить в подобной передряге, нужно быть как минимум хорошо одетым. На шлюпке остались в живых трое парней, на которых были куртки. Пить почти не хотелось. Много соленой воды выпил парень, который умер последним.
-- Я хорошо знаю Гену, -- рассказывает Елена, девушка, которая ждала Геннадия Лаптева на берегу. -- Он из той породы, что будет всех спасать, а о себе подумает в последнюю очередь. О том, что он жив, я узнала в середине дня в понедельник. У нас много знакомых моряков. Утром мне сообщили, что пришел пароход, но Гены на нем нет. Потом в море еще один плот нашли. Гены на нем также не оказалось. У меня так ныло сердце. Ведь тогда о перевернутой шлюпке никто еще не знал…
Игорь Грант:
-- Теперь говорят, что наше судно было слишком перегружено, и груз не был закреплен. Неправда. Груз был хорошо закреплен и даже не сместился набок, когда появился крен. Он весь утонул вместе с пароходом. Всплыли только герметично закрытые мешки, которые оказались легче воды. Причины аварии мы до сих пор не знаем.
Виталий Бондарь:
-- Когда мы проходили с лоцманом по Босфору, где сильное течение, то поворачивали на большой скорости, и судно накренилось градусов на 12, но после этого спокойно вернулось в прежнее состояние. А тут первый же толчок дал крен в 15--18 градусов! Средства крепления мы использовали обычные. Кстати, «Память Меркурия» сделал на этой линии 146 рейсов!
«Хочется, чтобы между людьми были именно такие отношения»
-- В настоящее время в нашей больнице находится 26 человек с теплохода «Память Меркурия», -- рассказывает главный врач 1-й горбольницы Севастополя Наталья Беленко. -- Трое ушли -- были выписаны, потому что решили продолжить лечение по месту жительства. Еще двое также собираются нас покинуть. Мы им выдали все необходимые медикаменты. У большинства больных состояние средней тяжести, угрозы для жизни ни у кого нет. Однако у некоторых появилась пневмония, обострились заболевания сосудов. Лечение они получают в полном объеме. Хочу отметить, что фирма, которая с ними работала, обеспечила всех пострадавших необходимыми медикаментами и полноценным питанием.
Кстати сказать, основной «удар» пришелся на терапевтическое отделение. Его заведующая днюет и ночует в больнице и даже отдала свой кабинет под палату.
-- Больные обеспечены дорогостоящими антибактериальными препаратами и получают, по мере необходимости, консультативную помощь специалистов -- дерматолога, травматолога, хирурга, -- говорит заведующая терапевтическим отделением 1-й горбольницы Севастополя Оксана Скрипец. -- Мы нашим больным ни в чем не отказываем -- -- питание и лекарства они получают за счет спонсоров. Все пострадавшие сегодня находятся на одном этаже -- это самый оптимальный вариант. Иногородних мы отговариваем поспешно уезжать. При поступлении в больницу у них было состояние эйфории. Им казалось, что никакого кошмара не было. Они не осознавали тяжесть своего положения. Знаете, они молодцы. В море друг другу помогали, боролись за жизнь. Хотелось бы сказать добрые слова об экипажах судов «Герои Севастополя», «Омега» и «Виктор Лебедев». К нам больные поступили помытые, ухоженные. Ребята дали пострадавшим свою одежду. Хочется, чтобы именно такие отношения были между людьми. Сестры и санитарки нашего отделения выходят работать даже вне смены, потому что нужно ставить много капельниц. Мы думаем, что все наши пациенты скоро поправятся.
Читайте нас у Facebook
